Сотрудница узнала о том, что размер выплаченной ей премии к 8 марта оказался значительно меньше, чем у других работниц. Расценив это как факт дискриминации, она обратилась в суд и требовала признать приказ о премировании нарушающим ее права, обязать работодателя выплатить премию в максимальном размере, взыскать компенсацию морального вреда.
Суд первой инстанции ее не поддержал, указав, что:
- установление порядка и размеров выплаты премии, приуроченной к 8 марта, является исключительной прерогативой работодателя и находится в его компетенции;
- невыплата истцу премии в заявленном размере не может расцениваться как дискриминация в сфере оплаты труда, так как спорная премия выплачивалась по факту нахождения в штате, а не за выполнение трудовой функции.
Апелляционный суд с такими выводами не согласился, усмотрел факт дискриминации, взыскал в пользу работницы компенсацию морального вреда, но отказался обязать работодателя "доплатить" истице премию.
Кассация направила дело на новое рассмотрение и указала, что, отказывая во взыскании премии, суд апелляционной инстанции сделал противоречивые выводы: фактически установив нарушение права истца, отказал в его восстановлении, что является недопустимым.
Локальным нормативным актом работодателя премии к праздничным датам отнесены к другим выплатам социального характера, не относятся к премиям производственного характера (размер которых определяется в зависимости от результата работы конкретного работника, его отношения к труду).
Следовательно, спорная премия к 8 марта должна выплачиваться по факту принадлежности работника к женскому полу, а ее размер должен быть установлен на основе принципа равенства прав работников (в равном фиксированном размере либо фиксированном размере процента к окладу для всех работников, в том числе в зависимости от уровня занимаемой должности).
На втором круге рассмотрения суд апелляционной инстанции восстановил нарушенное право работницы и взыскал с работодателя разницу между максимальным размером и размером выплаченной сотруднице премии.
